\»Беспределы\»: какими были враги \»ссученных\» и \»блатных\»


О «беспредельщиках» в системе ГУЛАГА почти нет информации. На зоне они появились стихийно, и так же быстро исчезли из лагерного мира, оставив о себе лишь неприятные воспоминания.

Против всех

Послевоенное время изменило уголовный мир. Канул в Лету престиж старых добрых профессий – мошенников, жуликов, карманников, аферистов: на их место пришла новая формация преступников, отличавшихся крайней степенью экстремизма и непримиримости. Это расчетливые убийцы, безжалостные насильники или оголтелые националисты.
Среди них было много тех, кто порвал с традиционным воровским укладом зон и лагерей. Они ушли от «законников», но не примкнули к «сукам». Кровавая резня «сучьих войн» выковала их железный характер, превратив в одну из самых непопулярных каст на зоне – «беспределов».
Писатель Варлам Шаламов, сам отмотавший в сталинских лагерях три срока, считал, что «беспредельщина» появилась в результате раскола в среде «ссученных». Новая каста в душе чтила старые воровские законы и осуждала «сук» за соглашательство с режимом. Однако «законники» назад их не приняли, не желая выделять из общей массы вырожденцев.
Для «беспределов» не было иного выхода, как «писать» третий воровской закон. Впрочем, теоретическую базу под него так и не удалось подвести – не хватило интеллектуальных ресурсов. Как отмечал Шаламов, они руководствовались только злобой и неутоленным желанием мстить – всем, и сукам и ворам одновременно.
И началась резня, в которую оказались вовлечены иные воровские масти. К «беспредельщикам» присоединились уркаганы, в большинстве своем отъявленные рецидивисты, а также «полуцветные» – те, кто вращался в среде законников, но так и не был коронован. Последние решили воспользоваться резней, чтобы вырвать себе место под скупым лагерным солнцем.

Есть идея

Нельзя сказать, что «беспределы» были совсем уж безыдейными. Смысл своей борьбе с «законниками» они придали быстро. Акцент делался на качестве воровских кадров, которые подбирались не сообразно личным заслугам, а благодаря блату или подхалимству. По их мнению, многие достойные зэки были обречены, чтобы навеки остаться «прислугой», в то время как «блатная гниль» могла предать воровскую братию в любой момент.
И это подействовало. Ради восстановления «истинного закона» к «беспредельщикам» стали примыкать все новые уголовные масти, включая даже убежденных «сук», для кого правила воровского сообщества не писаны. Однако новый закон был только для избранных – того, кто мог отстаивать свои убеждения до конца.
Несмотря на пестрый винегрет разномастных уголовников, «беспредельщики» сохранили чистоту своей касты. Именно они отличались наибольшей непримиримостью и агрессивностью к иным категориям лагерников – «фраерам», «пешкам», «политикам», «мужикам», не говоря уже о «блатных» и «суках». Вскоре от «беспределов» отвернулись многие соратники, их ненавидели и боялись все, в том числе и лагерные власти.

«Бей красных, бей белых»

Очень близко к «беспредельщикам» в идейном плане находились «махновцы». Это большей частью маститые уголовники, принципиально ставившие себя выше «сук» и «воров». Даже под угрозой смерти они не отрекались от своих убеждений. Их название породил принцип: «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют», который воспроизводил девиз легендарного батьки Махно.
«Махновцы» стали центром притяжения для разного рода лагерников, в том числе и не являвшихся закоренелыми уголовниками. Типичный образ «махновца» – крепкий мужик, часто из раскулаченных крестьян. Власти лишили их всего – имущества, традиционного уклада, веры. В неволе эти лихие и беспринципные ребята решили мстить всем.
Одно время к «махновцам» примкнула особая категория арестантов, которая на зоне также нередко ассоциировалась с понятием «беспредела». Это «казаки». Существует мнение, что именно «казаки» породили касту «беспредельщиков». Недаром у зэков закрепилось выражение «злой, собака, как казак».

Вольному неволя

«Казачья масть» преимущественно состояла из бывших участников воинских формирований, воевавших на стороне нацистской Германии – в первую очередь это выходцы из Дона и Кубани, народ вольный и непокорный. После окончания войны советским войскам их сдали союзники, выполняя ялтинские договоренности. Репатриации подверглось около 50 тысяч казаков. Допросы, одиночная камера, суд. Примерно половина из них отправилась в лагеря.
«Тяжело, конечно, в лагере было. Это на северном Урале. Лес валили, сплавляли. Тяжело, конечно. И голод, и издевательства. Причем, натерпелись не только от охранников, но и от сидевших с нами "воров в законе"», – вспоминал потомственный казак Алексей Нестеренко.
Многих коллаборационистов отправили на лесозаготовки. Учитывая, что «воры в законе» не работали, они, пользуясь покровительством лагерной администрации, отбирали у казаков поваленный лес, а при сдаче кубометры древесины приписывали себе.
Как и «беспредельщики» «казаки» встали в оппозицию ко всем. В общей массе заключенных их было не много, но со всей агрессивностью и решительностью они умели за себя постоять. Все, что их сдерживало – это 58-я статья: чуть перегнул палку, и тебя «шлепнут» как изменника родины.

Приспособились

Судьба всех, кто причислял себя к «беспределам» была незавидна. Для них в отличие от «сук» или «блатных» не предоставлялось специальных камер, и они вынуждены были коротать срок бок о бок с заклятыми врагами. Многим из них чтобы уцелеть пришлось идти на поклон к начальству, однако администрация не собиралась вникать в уголовные разборки.
Но от случая к случаю гулаговское начальство использовало «беспредельщиков» в своих интересах. В специальных «пресс-хатах» руками самых беспринципных уголовников лагерные власти выбивали нужные признания или наказывали непокорных зеков. Так каста гордых и непоколебимых «беспределов» встала на путь вырождения.

Комментов: 0

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

\»Беспределы\»: какими были враги \»ссученных\» и \»блатных\»